"....Оно рычало. Оно шумело. Оно топало." ~ Stephane Pastis

Если в семидесятые и особенно в восьмидесятые джаз переживал небывалый упадок, то начало 90-х казалось и вовсе катастрофичным, когда часть именитых музыкантов двигалась в сторону упрощения джаза или коммерциализации (всем, наверное, в старости хочется уюта и тепла и не у каждого на старость есть своя баронесса, как у Телониуса). Art Ensemble of Chicago распались, в то самое время, Лестер Боуи (Lester Bowie) – завяз трубой в Brass Fantasy и следующий настоящий диск чикагцев вышел уже без него – Tribute to Lester, по причине грустной. В общем, время было невеселое.

Еще одна утрата начала девяностых – смерть Хэла Рассела, еще одной легенды чикагской джазовой сцены. У нас он известен мало, до недавнего времени знал его по паре треков, но теперь на столе два альбома его детища – NRG Ensemble. Небольшое сравнение (есть такой вульгарный способ познавать новое – сравнивать его с чем-то изведанным и тут я вновь не устою) – с AEoC. Но особо усердствовать на этом пути мне не придется, два чикагских квинтета мульти инструменталистов. В каких-то композициях Рассел похож в соло плотностью фразировки на Роско Митчелла. Вот и все пожалуй.

Музыка совершенно разная. Сколько не ищи контрпримеров, но музыка великих черных джазменов содержит что-то very spiritual (вот совершенно не знаю как это слово здесь правильно перевести). Речь не об эмоциональной насыщенности (она есть что у белых, что у черных), но о каких-то очень тонких моментах в подходе к инструменту, к построению фраз, к мышлению музыкальному вообще. Можно назвать это джазовым чувством. Музыка бэнда Хэла Рассела - белая, в самом хорошем смысле этого слова. Та сложность и насыщенность некоторых композиций - очень внешняя и со второго-третьего прослушивания с отчётливостью видно, что состоит музыка из весьма простых кусочков, и мне даже кажется дети позднего детсадовского и младшего школьного возраста, пока их музыкальный опыт небольшой и не перегружен стандартами - могут вполне успешно такое слушать. Разбейте китайскую вазу, а сверху узбекский чайник, и голландское сувенирное блюдце и отечественный гранёный стакан. И склейте все вместе должным образом. Ребенок увлеченный получившимся будет узнавать в сложенном чудесном и вазу и стакан и блюдце. И складывая опыт от вещей отдельных в новую пока еще непривычную и необычную форму находить в том любопытство и может быть удовольствие. Разумеется если момент, когда уже объяснено, что склеивать чашки с блюдцами негоже, пройден - дите просто уйдет от такой музыки по какие-то другие кубики. Но если успеть – эта музыка для ребенка должна быть увлекательной, как мамонт в музее естествознания. Не тот скелет, что играет Монк, к которому без некой метафизики лучше не подходить, а это косматое, с бивнями чудовище. Оно рычало. Оно шумело. Оно топало. Но в целом было дружелюбным.